Работа по «громким» делам требует от адвоката повышенной внимательности и скрупулезности в соблюдении профессиональной этики

В решении Совета Адвокатской палаты г. Москвы (далее – АПГМ) по дисциплинарному делу, возбужденному в отношении адвоката Д., подчеркивается, что по поведению адвоката в делах, к которым привлечено повышенное общественное внимание, и в связи с ними общество в значительной мере определяет свое отношение к адвокатской деятельности и к адвокатскому сообществу.

Совет АПГМ согласился с Заключением Квалификационной комиссии, признал установленным нарушение адвокатом Д. требований п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката («Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре») и применил к Д. меру дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката, установив срок, по истечении которого он может быть допущен к сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса адвоката, в два года.

При оценке дисциплинарного обвинения в нарушении адвокатом Д. требований п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет АПГМ отклонил как явно несостоятельные доводы самого адвоката и его представителя о том, что данная норма не содержит конкретных предписаний, ее неисполнение не является самостоятельным дисциплинарным нарушением и не может быть признано таковым вне совокупности с нарушением требований ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката либо каким-либо иным «конкретным» нарушением.

«Вопреки этим доводам, требование к адвокату избегать совершения действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, является универсальным и распространяется на все и любые действия адвоката, а вовсе не только на действия, связанные с разглашением профессиональной тайны. Соблюдением адвокатами этого требования обеспечиваются фундаментальные основы существования и деятельности адвокатской корпорации: доверие к ней и ее авторитет в обществе», – подчеркнул Совет АПГМ. Совет принял во внимание те материалы дела, в которых устанавливалось, что Д., выступая именно в качестве адвоката, неоднократно делал публичные высказывания, в которых он, сообщая об имевшем место обращении к нему за юридической помощью от Е., заявлял о принятом им решении отказаться от обсуждения и принятия такого поручения и комментировал мотивы занятия такой позиции.

В итоге Совет АПГМ признал презумпцию добросовестности адвоката Д. в отношении данного дисциплинарного обвинения опровергнутой, а его умышленную вину в нарушении требований п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката установленной.

Как указано в решении Совета АПГМ, «…публичными комментариями факта обращения к нему за оказанием юридической помощи, снабженными высказываниями, пренебрегающими презумпцией невиновности и искажающими существо инкриминируемого деяния, адвокат подрывает доверие не только к себе, но и к адвокатуре как институту гражданского общества в целом, поскольку способствует формированию общественного мнения об адвокате как о советнике, обращение к которому за профессиональной помощью может повлечь публичное обнародование самого факта такого обращения и публичное же обоснование причин отказа в принятии защиты, вызванных осуждением адвокатом действий лица, за защитой которого к нему обратились».

Кроме того, в решении Совета АПГМ отмечается, что «…работа адвоката по делам, к которым привлечено повышенное общественное внимание, не только не освобождает адвоката от обязанности соблюдения всех требований профессиональной этики, но напротив – требует от него повышенной внимательности и скрупулезности в их соблюдении, поскольку именно по поведению адвокатов в таких делах и в связи с ними общество в значительной мере определяет свое отношение к адвокатской деятельности и к адвокатскому сообществу (как это произошло и в рассматриваемом случае)».

Решая вопрос об избрании меры дисциплинарной ответственности в отношении адвоката Д., Совет принял во внимание умышленный и неоднократный характер допущенных им нарушений, а также особую их тяжесть. Эта тяжесть, по мнению Совета АПГМ, выразилась в том, что публичные действия (высказывания) адвоката, ставшие достоянием многомиллионной аудитории читателей, зрителей и слушателей (в том числе, федеральных телевизионных и радиовещательных средств массовой информации), противоречили самому существу адвокатской профессии и ее базовым ценностям, поскольку они содержали пренебрежение презумпцией невиновности, искажали юридически значимые обстоятельства, способствовали формированию общественного мнения об адвокате как о советнике, обращение к которому за профессиональной помощью может повлечь публичное обоснование причин отказа в принятии защиты, вызванных осуждением адвокатом действий лица, за защитой которого к нему обратились, а также способствовали формированию в обществе отрицания конституционного права на защиту за целыми категориями граждан, привлекаемых к уголовной ответственности за совершение определенных деяний.

При вынесении решения Совет АПГМ также учел, что адвокату Д. ранее уже указывалось на намеренное и устойчивое игнорирование им требований профессиональной этики в публичном поведении, поэтому рассматриваемое в ходе дисциплинарного производства публичное профессиональное поведение было расценено как проявление стойкого нежелания связывать себя требованиями профессиональной этики адвоката.

Ознакомиться с полным текстом решения Совета АПГМ можно здесь.

Источник: ФПА РФ